Российская картина получила третий по значимости приз на юбилейном Каннском фестивале. Обозреватель Woman’s Day попробовала разобраться, почему наше кино пришлось по душе жюри и критикам.
Истории про то, что во всех своих проблемах надо винить родителей, которые нас недолюбили в детстве, всегда были популярны в кино. И потому стали не удивлять, а раздражать: ну сколько можно рассуждать на эту тему? Оттого и перед просмотром новой работы Андрея Звягинцева, представленной в основном конкурсе Каннского фестиваля, внутри поселилась уверенность, что это очередная вариация на ту же тему. Но ожидания не оправдались.
Впрочем, сначала эмоции предсказуемые. Сперва появляется звук: резкая пульсирующая музыка бьет в одну точку, и ясно сразу: ничего хорошего не будет. Потом картинка: зимние пейзажи, снег, тусклый свет, серые многоэтажки. Вот оно, лишнее подтверждение для иностранцев, что мы живем в вечной мерзлоте и оттого так несчастны. И наконец, герои, Женя и Борис: среднестатистические, обычные, с очень узнаваемым образом жизни. Она скучает на работе и вечно сидит в своем телефоне. Он менеджер в большой компании, откуда его могут уволить, если узнают о разводе. А все к этому и идет: может быть, когда-то герои и говорили друг другу что-то приятное, но сейчас они только выясняют отношения. И делят 12-летнего сына Алешу. Точнее, спорят о том, кому из них он не нужен больше. А не нужен он никому. Мать с отцом переходят на крики, хлопают дверями. Закрываются в своих комнатах. А в темноте незамеченным остается стоять белобрысый мальчишка. Он все слышал и теперь плачет, беззвучно и горько. Через пару дней (раньше было некогда) родители обнаруживают, что их сын исчез.
1 /4Во весь экран
Фото: кадр из фильма
Фото: кадр из фильма
Фото: кадр из фильма
Фото: кадр из фильма
Андрей Звягинцев говорит, что на идею фильма его вдохновила волонтерская организация «Лиза Алерт», которая занимается поиском пропавших людей. А они ежедневно пропадают в количестве, которое могло бы уместиться на борту «Боинга». В кино именно волонтеры и подключаются к поискам пропавшего мальчика. Им единственным поначалу не все равно. И вот тут-то режиссер и превращает бытовую драму в триллер. Зацепок в поисках почти нет, свежие идеи не дают результатов. Да и новые герои не добавляют надежды. Скорее наоборот. Например, мать Жени – персонаж небольшой, но яркий и много объясняющий. «Я никого никогда не любила. Только маму, когда была маленькая. Но она со мной себя так тупо вела, – говорит Женя и добавляет: – Как хочется быть счастливой». Герои, которые пару дней назад рассуждали, как избавиться от сына, теперь думают лишь о том, как его найти. Может быть, контраст между их эмоциями слишком разителен, но, с другой стороны, где написаны правила поведения родителей, у которых пропадает ребенок?
Дальнейшее развитие событий рассказать без спойлеров невозможно. Лишь добавлю, что в фильме – и это чуть ли не единственное разочарование – всплывает тема России и Украины. Но, как уверяет режиссер, подтекст тут не политический, а метафизический. Мол, в борьбе всегда страдают обе стороны. Но смысл истории не только в этом.
Фото: Getty Images
Как семья Буэндиа в романе Маркеса обречена на сто лет одиночества, так семья в фильме Звягинцева, кажется, обречена на нелюбовь. Она передает ее из поколения в поколение. Женя уверена, что счастливой она будет лишь в новой жизни, с другим мужчиной (он в сюжете тоже присутствует). Но если за 12 лет ты не научился любви, стоит ли в этом винить других? И можно ли ей научиться? А главное – способны ли люди усвоить уроки, которые нам дает судьба? Или мы, как чеховский дядя Ваня, бунтуем против обстоятельств, а потом возвращаемся в привычное состояние – покорности, несчастья, нелюбви?..
Звягинцев не отвечает на эти вопросы. Он лишь показывает, как ломаются жизни, если их не задавать себе никогда.
В российском прокате фильм стартует 1 июня.
Материал из горячей темы: Новости Каннского фестиваля
Мнение дизайнера: топ-5 лучших нарядов Канн-2017
Кто круче в Каннах: дочь Пескова против дочери Навки
Страх и ужас: ведущий шокировал Канны лицом-маской
