Воспоминания актеров, которые знают друг друга еще с института. Тем более что лето – пора встреч выпускников!
Максим Аверин, Наталия Антонова, Ольга Будина, Антон Макарский, Кирилл Кяро, Ольга Погодина, Мария Порошина
Выпуск 1997 года, ВТУ им. Б.В. Щукина
— У нас очень сильный был курс, – говорит Максим Аверин. — Девушки наши все красавицы. И даже сейчас, спустя двадцать лет, они остаются такими же прекрасными, востребованными в профессии. При этом все стали матерями, и даже не по одному заходу.
Первой мамочкой уже в училище стала Машенька Порошина. И весь срок ее беременности проходил со мной. Роды не приветствуются в театральном вузе, студентка сразу выпадает из учебного процесса. Но Маша поклялась, что не пропустит ни одного дня, даже будет репетировать отрывки. И она не придумала ничего лучше, как предложить мне вместе играть для самостоятельного показа отрывок из пьесы Теннесси Уильямса «Кошка на раскаленной крыше». Уже будучи глубоко беременной, Машенька перекатывалась по сцене, и я должен был выяснять с ней отношения и даже рукоприкладствовать. Я до смерти боюсь играть с беременными. Это огромная ответственность. В итоге я переиграл со всеми беременными на курсе.
Студенты Аверин и Порошина в спектакле «Гедда Габлер»Фото: архив ВТУ им. Б.В. Щукина
Еще я страшно любил розыгрыши. Звонил своим однокурсницам, представляясь режиссером, рассказывал о предстоящих съемках, восхищался талантом юных дарований. Мне всегда нравилось показывать людей. Я показывал всех педагогов. Талант мой раскрылся именно в этом разделе школы – наблюдения. И вот я подговорил весь курс, все затаились в ожидании развязки закрученной мной интриги. Я выбрал две жертвы, Наташеньку Антонову и Олечку Погодину. Назначил обеим встречу в фойе, удобном для дислокации коварного плана месте. Весь день девушки страшно волновались, готовились к встрече с «маститым режиссером», причем не знали, что назначил я встречи обеим. Ах, как трогательно было наблюдать за их волнением. Прихорашиваясь перед зеркалом, они с настороженностью интересовались друг у друга, что за особый случай и кого ждут они в назначенный час. Каково же было их разочарование, когда я разоблачил себя и разрушил мечту о встрече с режиссером и большом кинематографе. Розыгрыш так хорошо был продуман и спланирован, что я и сам очень увлекся, даже было жаль, что он закончился.
Один из спектаклей курса «Аршин Мал Алан», 2004 годФото: личный архив Антона Макарского
Это было удивительное время. Время замеса и становления. Воспитания характера, силы воли. И самое главное – в нас верили! Верили наши учителя. Так уже больше никогда и никто не верил.
Единственная кафедра, которая ставила под сомнение мое зачисление, это кафедра сценического движения, не знаю почему, но великий педагог Дрознин Андрей Борисович меня невзлюбил. То ли ему не нравилось, что я всегда кривлялся и старался быть смешным и несерьезно относился к его предмету, то ли еще что-нибудь… Не знаю. Многие педагоги впадали в недоумение от моей наглости. Сейчас мне очень стыдно за мое невежество.
Педагог по истории изобразительного искусства, потрясающий педагог Галина Авраамовна Загянская, чьи лекции начинались в девять тридцать утра, а нам, обезвоженным науками детям, эти академические полтора часа были лишней прибавкой сна. Включался проектор, на экране возникали великие полотна Рембрандта, Леонардо да Винчи, Микеланджело… И утомленные обрушившимся счастьем кафедрой искусствоведения, мы засыпали сладким сном, засыпали все… кроме меня. Опять начинал кривляться, смешить. Галина Авраамовна выключала проектор, спокойно, равнодушно, апеллируя в мою сторону, выносила приговор: «Опять я видела 39 зубов Аверина. Выгоняю вас до конца семестра!» Пиши пропало! Это уже незачет автоматом! Сдать зачет педагогам кафедры искусствоведения – это, считай, жизнь прожить – не поле перейти! Загянская – педагог величайший! Так же она велико стояла на страже всего изобразительного искусства и всяких образин в виде Аверина допускать к храму категорически не хотела.
На госэкзамене по сценическому движению я выбрал работу с цирковыми кольцами. Выбрал музыку, мне всегда очень нравилась Puttin’ on the Ritz Фреда Астера. Положение мое было зыбко, не только держать баланс не получалось, но и педагог, великий Андрей Борисович Дрознин, махнул на меня рукой, так что светил мне только трояк. На экзамене дошла очередь до моего номера. И вдруг все не задалось, фонограмма не сработала, кольца предательски начали валиться. Меня ожидало полнейшее фиаско, а зрители хохотали. Но мне так хотелось побороть эту ситуацию, превозмочь себя. Я закричал:
— Спокойно! Я смогу! Я сделаю!
И, взгромоздив на плечи самую хрупкую девушку нашего курса Олечку Погодину, я выполнил все элементы номера без музыки, в тишине, получив пятерку за экзамен и уважение педагога.
«Я смогу! Я сделаю!» Это всегда во мне. И когда нет сил, руки опускаются, ничего не получается… Надо превозмочь, надо заставить себя! Идти вперед! Только ничего не бойся! Я смогу! Я сделаю!
- 1
- 2
- 3
Материал из горячей темы: Все о звездах
Курникова, Граф, Селеш: как сложилась жизнь королев корта
7 нарядов Джеки Кеннеди, которые сделали ее иконой стиля
Кто такой дядя Витя и почему его боятся звезды
